Ночной дождь.
Когда-то мы все были как птицы. Мы летали, парили, купались в Небе кто совсем высоко, кто чуть ниже и никогда не падали, потому что Небо не могло без нас, так-же, как и мы без него. И мы не знали иных значимых дел, кроме как летать и жить. Просто быть. Быть собой в открытом для всех и свободном для всех Небе. И если шёл дождь, мы просто улетали выше, где было Солнце.
Иногда не слишком часто и не слишком заинтересованно мы смотрели вниз. На тех, кто внизу. На тех, кто почему-то променял яркость и безбрежность Неба на что-то странное и непонятное нам.
Слишком внимательно, впрочем, мы не смотрели и слишком низко не опускались, потому что те, внизу, при виде нас начинали беспокоиться, шуметь, кидаться камнями и как-то странно смеяться совсем не так, как смеются в вышине. Некоторые зато пытались подманить нас поближе.
Они если могли до нас докричаться зачем-то предлагали нам спуститься на землю, где меньше света, и взять себе особый Груз и специальную Тяжесть, для того чтобы уже больше не летать. Они не понимали, почему мы не понимали зачем? Иные из них даже вроде бы старались взлетать, чтобы быть поближе.
Совсем редко, по ночам, когда шёл дождь и никого не было вокруг, некоторые из тех, кто снизу, пытались взлететь. Почему-то с Тяжестью и Грузом. Странно. Летать лучше всего при Солнце, днём, без всяких тяжестей, уж мы-то в Небе это отлично знали.
Собственно, мы по другому и не пробовали, а те, на земле, в сумраке, нас мало волновали.
Они, однако, были настойчивы и даже хитры. Они кричали, смеялись и жалели нас. Особенно тех, кто летал не так высоко. Они из сумрака говорили, что мы сами не знаем, чего лишаем себя, что твёрдо стоять на земле это правильно и надёжно, что у них, внизу, есть какой-то Опыт и даже какой-то Авторитет.
Что нельзя всегда летать и не упасть.
Вообще, их внизу, на земле было почему-то гораздо больше, чем нас, в Небе. Они иногда даже собирались вместе и уговаривали нас для нашего же блага и их спокойствия летать хотя-бы чуточку ниже и медленнее.
Особенно тех, кто не умел летать повыше...
***
Дождь. Он уже давно кончился, но всё равно где-то ещё идёт. Должен. Не может не идти. Тогда можно хоть представить, как выходишь из-под крыши, её сомнительной защиты, многотонно висящей над головой. Выходишь на улицу. Обязательно ночью, когда вокруг никого. Сбегаешь от окружающих стен, закрывашь глаза и подставляешь лицо падающим каплям.
Представляешь, что это не капли на тебя падают, стекают по лбу и щекам, а что это ты движешься им навстречу. Взлетаешь. Летишь. Просто летишь.
Представляешь...
Нет. Стоишь на земле. Не можешь. Держит за ноги тяжесть, груз не отпускает, приковывает к земле. Тяжесть забот, проблем, сомнений. Груз безысходности. Держит надёжнее любых цепей.
Небо плачет без тебя.
nju un reku vel vienz.... nju es envaru raxtiit ta latviski jo nevaru atrast piemeerotoz vardus... tapeec velreiz atvainojoz....
. Ayumi pamanija,kur tika vērsts pauša skats. Ayumi sakārtoja svārkus, vēsi piecēlās uniesita zēnam pļauku. Renyu sašutumā nosarka. 
visi cītīgi raudzās jauniņajā, kurš tikko iegāja klasē...
